Название: Его напарник
Автор: Ильмарэ
Бета: Airelinna
Фандом: Tokyo Ghoul
Персонажи: Амон Котаро, Мадо Курео
Категория: Джен
Жанр: Драма
Рейтинг: PG
Размер: мини (~1700 слов)
Описание: Про Мадо Курео, первого напарника Амона Котаро, говорят, что он псих. Но самый главный урок, который Амон вынес из своей прежней жизни: никому нельзя верить на слово.
Дисклеймер: прав не имею, выгоды не извлекаю.
Лежит здесь: https://ficbook.net/readfic/5418131/13948166
читать дальшеСказать, что следователь старшего класса Мадо был странным, было бы некоторым преуменьшением. Однако Амон решил не обращать внимания на сочувствующие взгляды новых коллег и шепот за спиной. Он надеялся выяснить все самостоятельно.
Мадо-сан производил жуткое впечатление: худое лицо напоминало обтянутый кожей череп, с губ не сходила странная усмешка, а глаза горели лихорадочным огнем. Уже одно это настораживало – Амон считал работу в CCG слишком важной и ответственной, требующей ясного ума и холодного взгляда – предположить, что следователь Мадо обладает этими достоинствами, было сложно. Он представлял своим напарником кого-то вроде Аримы-сана – рассудительного, точного, беспристрастного. Мадо-сан был совсем другим. В нем угадывалось какое-то неистовое внутреннее пламя – совершенно неуместное на взгляд Амона, но делать выводы на основе одного только впечатления неправильно, это он знал точно.
– Мадо-сан, я изучил материалы по делу, которые вы мне дали. Прошу прощения, но я не увидел здесь убедительных доказательств причастности Мурамацу-сан. Все они косвенные. Я думаю, не мне вам напоминать, что полагаться только на показания свидетелей опасно. Мне кажется, мы рискуем ошибиться. Позвольте поискать другие... – Амон пытался по возможности вежливо выразить свои сомнения и предложить другие пути, но Мадо прервал его:
– Нет-нет, Амон-кун, – Мадо-сан по-прежнему улыбался. Казалось, он вовсе не слышал слов Амона. – Это она. Пусть доказательств маловато – мы их раздобудем очень скоро. Поверь мне, мальчик. – Амону показалось, что во всем облике Мадо проступило что-то зловещее, а искры в глазах разгорелись ярче.
«Может быть, не так уж неправы те, кто называет его чокнутым, помешанным на гулях?» – Амону стало не по себе от этой мысли.
– Как вы собираетесь это сделать? – нужно было учиться всему, что знает его наставник, но сейчас Амон уже не был уверен, что хочет знать ответ на свой вопрос.
– Сам все увидишь. Это будет интересно. Никакая это не тихая старушка, а самый настоящий гуль. Интуиция никогда меня не подводила, – в его голосе не было ни капли сомнения, только азарт охотника и предвкушение.
– Инту... что? О какой интуиции вы можете говорить, когда на кону человеческая жизнь? – услышанное не укладывалось в голове Амона. Он ненавидел выходить из себя, но сейчас был близок к этому.
Мадо только захихикал в ответ. Жуткая привычка. Это было похоже на безумие. Амону захотелось немедленно развернуться и уйти, но в последний момент он заставил себя остаться – если все зайдет слишком далеко, он должен будет остановить своего напарника.
Все это было совсем неправильно. Вместе с возмущением Амон чувствовал разочарование, что было намного хуже. Не этого он ждал от CCG, не за этим пришел сюда. Все должно было быть совершенно иначе.
Амон так долго шел к этому дню, к этому назначению. Работа в CCG много лет была единственной его целью, его надеждой оправдать свое существование.
Из-за нелепого стечения обстоятельств он все еще жил, ходил по земле, дышал воздухом, хотя должен был умереть давным-давно. Он не знал почему: почему умирали другие, но не он. Когда-то ему мучительно, невыносимо хотелось найти хоть какой-то смысл, и он нашел его в попытке искупить свою непоправимую вину. Долги, которые не отдашь мертвым, нужно отдавать живым. Он учился, тренировался, он стремился быть лучшим во всем – это меньшее, что он мог сделать для погибших страшно и бессмысленно детей. Он обязательно остановит другого убийцу, не позволит разрушить другие жизни. Он страстно, неистово, до боли желал исправить все, исправить искаженный мир, где природа одних – причинять боль другим. Пусть этого не достичь силами одного человека, но он сделает все, что сможет, чтобы приблизить этот день.
Солнечный свет проникал под кроны деревьев, играл под ногами светлыми пятнами, меняющимися от каждого дуновения ветра. Из-за преграды кустов доносились обрывки веселых разговоров, смех и собачий лай. На душе у Амона было темно: ему казалось, он снова очутился в дурном сне, который на самом деле не кончался никогда.
«Нет, все это глупо» – одернул он сам себя. Если действительно Мадо такой псих, каким кажется ему сейчас, Амон сделает все, чтобы не работать с ним – согласится на понижение, отправится в любую глушь, но будет делать то, зачем пришел сюда – останавливать руку убийцы. Он поморщился от того, как пафосно это прозвучало.
Он знал главное: у него нет права на ошибку. Не теперь. Ему жизненно необходимо было понимать, кто перед ним – человек или гуль, жертва или убийца. Он знал, слишком хорошо знал, как под маской добра может скрываться настоящее беспримесное зло. Понимал и то, как на самом деле тонка грань. То дело, которое он избрал для себя, – защитить людей от боли, потери, несправедливости – в конечном счете превращало в убийцу его самого. Это было единственно возможное, допустимое убийство – ради защиты тех, кто не может противостоять страшной нечеловеческой силе. Он мог сохранить свою правоту, только пока был орудием правосудия. Он не мог позволить себе догадки, не мог довериться интуиции и даже опыту Мадо-сана. Он должен был знать точно.
В парке они встретились с той самой женщиной. Она производила впечатление самого обычного человека и вовсе не казалась обеспокоенной. Амон был окончательно сбит с толку: у следователя Мадо имелось доказательство ее непричастности к убийствам, но он не только не оставил свои подозрения, но, похоже, собирался затеять какую-то грязную игру.
И тут, будто этого было мало, Мадо-сан обратился к нему с совсем уж неподобающим вопросом. Терпению Амона пришел конец – он, кажется, сказал что-то резкое и ушел. Это было такое же нелепое расследование, как Мадо-сан – следователь. Он, Амон Котаро, не собирался больше участвовать в этом фарсе.
Он шел не разбирая дороги, думая о том, что не продержался на службе и месяца. Амон спрашивал себя, не предает ли он свое дело. И если на то пошло, каким решением предает больше - уйти или остаться.
Что-то вырвало его из задумчивости, он поднял глаза и увидел ее - Мурамацу-сан. Благообразная старушка мирно стояла на перекрестке. Это было похоже на знак свыше, ответ на его сомнения. В этот момент он ощутил спокойствие - все было правильно. От радости Амон даже предложил ей помочь с тележкой. Обратная дорога прошла за приятной беседой. Амон гнал мысли прочь, но беспокойство почему-то возвращалось. Мурамацу-сан шла домой из парка с нагруженной сверх всякой меры тележкой. Не странно ли?
Когда сквозь плотную ткань ее сумки начали проступать темные пятна крови - Амон не спутал бы их с другими - в голову пришла неуместная мысль: и все же это знак свыше. Несколько секунд он был совершенно спокоен.
Потом глаза милой старушки вспыхнули жадным огнем, взметнулось кагуне, и она бросилась на него.
Он сделал самое сложное – успел блокировать первый удар и нанес ответный, остановив атаку. Амон понимал, что следующий удар должен стать смертельным и... не мог решиться вот так, в один момент перейти невидимую черту – превратиться из жертвы в охотника. В убийцу. Отнять чужую жизнь и стать таким же, как они. Мгновение растянулось неимоверно, а он все не мог поднять куинке и нанести один единственный удар, хоть это и было просто, так ужасающе просто... Он так и не ударил – отлетел назад и со всей силы ударился спиной о стену. «Неужели это всё?» – успело мелькнуть в голове за секунду до того, как появился Мадо-сан и все действительно закончилось.
Амона трясло. Он чувствовал себя таким неуклюжим, таким глупым, таким нелепым... В который уже раз. Его обманули. Снова. Как он мог так попасться? Он откинул голову к бетонной стене и закрыл глаза, надеясь успокоить нервы, взять себя в руки и справиться наконец с постыдной слабостью в ногах.
Где-то глубоко внутри него, далекий приглушенный, но все еще слышный, заходился в неистовом хохоте гнусный голос.
«Ты повелся опять. Глупый маленький птенчик. Ты ничему не учишься. Ты мой, только мой».
«Нет, нет, проваливай, старый лжец!» – Он схватился за голову, будто мог руками вытащить оттуда неприятный голос. И открыл глаза. Совсем близко от него стоял следователь Мадо. Он нарочно склонился, вглядываясь в его лицо прищуренным глазом.
Амон отшатнулся от неожиданности и чуть не стукнулся затылком о ту же бетонную стену. Глаз внимательно изучал его лицо, рот кривился в непонятной усмешке: сейчас Мадо-сан напоминал сумасшедшего больше, чем обычно.
– Что-то сказал, Амон-кун?
– Нет-нет, простите. Это я сам с собой... – поспешил отказаться Амон, вспоминая, что же он там болтал.
Наконец Мадо сжалился и отпустил его взгляд, подошел к гульему телу, разглядывая останки, и, будто бы продолжая прерванный разговор, сказал:
– Не верь им, Амон-кун. Никогда не верь им. Они рождены убийцами. И чтобы жить рядом с нами, будут притворяться всегда, будут лгать. Они могут казаться добропорядочными гражданами: милыми старушками и славными детьми, юными девушками или простыми работягами – это всегда лишь маска, игра. Они надевают маски, когда выходят на охоту – и только тут они настоящие. Их жизнь, их суть – охота на людей. Все остальное – обман. – Его глаза сверкали удовлетворением охотника, взявшего хорошую добычу. Он почти с вдохновением осматривал свой трофей. – Они коварны, как черти. Им нельзя верить ни в чем, Амон-кун. С ними нельзя сомневаться. Никогда. Одно лишнее мгновение – и ты добыча, а не охотник. Помни об этом, мальчик. – Он снова странно захихикал. Видимо, отмечал, что сегодня у старой Мурамацу этот номер не прошел.
Мадо обошел тело вокруг и вернулся к Амону.
– Вставай, Амон-кун, – он протянул ему руку, все еще довольно хихикая. – Давай, иди вызови лабораторию, всех кого положено. А я пока присмотрю за этим сырьем для куинке, хе-хе.
Амон с трудом поднялся на подкашивающиеся ноги и пошел прочь от перехода, где его подкараулила коварная старуха, к свету.
«Он был прав, этот чокнутый Мадо. Не такой уж он псих, каким кажется. Просчитал все ее действия. Да и мои тоже, стоит признать. Неужели он прав и в остальном?»
Он вспомнил гуля, которого больше всего хотел бы забыть, того кто уничтожил все хорошее, что было у него в жизни. Так легко было поверить Мадо, думая о нем – он был непревзойденным лжецом. Так просто, так заманчиво. Но тот же гуль преподал ему самый ценный урок в жизни – нельзя быть слабым, глупым и наивным. Нельзя никому верить на слово, нельзя идти за авторитетом. Не то завтра окажешься соучастником злодейств, о которых и подумать не мог. Нет, он должен был во всем разобраться сам. Он больше не имел права слепо идти за кем-то, не зная дороги. Что бы он ни делал, он будет делать с открытыми глазами. Только так.
– Лаборатория? Это следователь второго класса Амон Котаро. У нас тут труп гуля, пришлите, пожалуйста, бригаду экспертов.
Автор: Ильмарэ
Бета: Airelinna
Фандом: Tokyo Ghoul
Персонажи: Амон Котаро, Мадо Курео
Категория: Джен
Жанр: Драма
Рейтинг: PG
Размер: мини (~1700 слов)
Описание: Про Мадо Курео, первого напарника Амона Котаро, говорят, что он псих. Но самый главный урок, который Амон вынес из своей прежней жизни: никому нельзя верить на слово.
Дисклеймер: прав не имею, выгоды не извлекаю.
Лежит здесь: https://ficbook.net/readfic/5418131/13948166
читать дальшеСказать, что следователь старшего класса Мадо был странным, было бы некоторым преуменьшением. Однако Амон решил не обращать внимания на сочувствующие взгляды новых коллег и шепот за спиной. Он надеялся выяснить все самостоятельно.
Мадо-сан производил жуткое впечатление: худое лицо напоминало обтянутый кожей череп, с губ не сходила странная усмешка, а глаза горели лихорадочным огнем. Уже одно это настораживало – Амон считал работу в CCG слишком важной и ответственной, требующей ясного ума и холодного взгляда – предположить, что следователь Мадо обладает этими достоинствами, было сложно. Он представлял своим напарником кого-то вроде Аримы-сана – рассудительного, точного, беспристрастного. Мадо-сан был совсем другим. В нем угадывалось какое-то неистовое внутреннее пламя – совершенно неуместное на взгляд Амона, но делать выводы на основе одного только впечатления неправильно, это он знал точно.
– Мадо-сан, я изучил материалы по делу, которые вы мне дали. Прошу прощения, но я не увидел здесь убедительных доказательств причастности Мурамацу-сан. Все они косвенные. Я думаю, не мне вам напоминать, что полагаться только на показания свидетелей опасно. Мне кажется, мы рискуем ошибиться. Позвольте поискать другие... – Амон пытался по возможности вежливо выразить свои сомнения и предложить другие пути, но Мадо прервал его:
– Нет-нет, Амон-кун, – Мадо-сан по-прежнему улыбался. Казалось, он вовсе не слышал слов Амона. – Это она. Пусть доказательств маловато – мы их раздобудем очень скоро. Поверь мне, мальчик. – Амону показалось, что во всем облике Мадо проступило что-то зловещее, а искры в глазах разгорелись ярче.
«Может быть, не так уж неправы те, кто называет его чокнутым, помешанным на гулях?» – Амону стало не по себе от этой мысли.
– Как вы собираетесь это сделать? – нужно было учиться всему, что знает его наставник, но сейчас Амон уже не был уверен, что хочет знать ответ на свой вопрос.
– Сам все увидишь. Это будет интересно. Никакая это не тихая старушка, а самый настоящий гуль. Интуиция никогда меня не подводила, – в его голосе не было ни капли сомнения, только азарт охотника и предвкушение.
– Инту... что? О какой интуиции вы можете говорить, когда на кону человеческая жизнь? – услышанное не укладывалось в голове Амона. Он ненавидел выходить из себя, но сейчас был близок к этому.
Мадо только захихикал в ответ. Жуткая привычка. Это было похоже на безумие. Амону захотелось немедленно развернуться и уйти, но в последний момент он заставил себя остаться – если все зайдет слишком далеко, он должен будет остановить своего напарника.
Все это было совсем неправильно. Вместе с возмущением Амон чувствовал разочарование, что было намного хуже. Не этого он ждал от CCG, не за этим пришел сюда. Все должно было быть совершенно иначе.
Амон так долго шел к этому дню, к этому назначению. Работа в CCG много лет была единственной его целью, его надеждой оправдать свое существование.
Из-за нелепого стечения обстоятельств он все еще жил, ходил по земле, дышал воздухом, хотя должен был умереть давным-давно. Он не знал почему: почему умирали другие, но не он. Когда-то ему мучительно, невыносимо хотелось найти хоть какой-то смысл, и он нашел его в попытке искупить свою непоправимую вину. Долги, которые не отдашь мертвым, нужно отдавать живым. Он учился, тренировался, он стремился быть лучшим во всем – это меньшее, что он мог сделать для погибших страшно и бессмысленно детей. Он обязательно остановит другого убийцу, не позволит разрушить другие жизни. Он страстно, неистово, до боли желал исправить все, исправить искаженный мир, где природа одних – причинять боль другим. Пусть этого не достичь силами одного человека, но он сделает все, что сможет, чтобы приблизить этот день.
Солнечный свет проникал под кроны деревьев, играл под ногами светлыми пятнами, меняющимися от каждого дуновения ветра. Из-за преграды кустов доносились обрывки веселых разговоров, смех и собачий лай. На душе у Амона было темно: ему казалось, он снова очутился в дурном сне, который на самом деле не кончался никогда.
«Нет, все это глупо» – одернул он сам себя. Если действительно Мадо такой псих, каким кажется ему сейчас, Амон сделает все, чтобы не работать с ним – согласится на понижение, отправится в любую глушь, но будет делать то, зачем пришел сюда – останавливать руку убийцы. Он поморщился от того, как пафосно это прозвучало.
Он знал главное: у него нет права на ошибку. Не теперь. Ему жизненно необходимо было понимать, кто перед ним – человек или гуль, жертва или убийца. Он знал, слишком хорошо знал, как под маской добра может скрываться настоящее беспримесное зло. Понимал и то, как на самом деле тонка грань. То дело, которое он избрал для себя, – защитить людей от боли, потери, несправедливости – в конечном счете превращало в убийцу его самого. Это было единственно возможное, допустимое убийство – ради защиты тех, кто не может противостоять страшной нечеловеческой силе. Он мог сохранить свою правоту, только пока был орудием правосудия. Он не мог позволить себе догадки, не мог довериться интуиции и даже опыту Мадо-сана. Он должен был знать точно.
В парке они встретились с той самой женщиной. Она производила впечатление самого обычного человека и вовсе не казалась обеспокоенной. Амон был окончательно сбит с толку: у следователя Мадо имелось доказательство ее непричастности к убийствам, но он не только не оставил свои подозрения, но, похоже, собирался затеять какую-то грязную игру.
И тут, будто этого было мало, Мадо-сан обратился к нему с совсем уж неподобающим вопросом. Терпению Амона пришел конец – он, кажется, сказал что-то резкое и ушел. Это было такое же нелепое расследование, как Мадо-сан – следователь. Он, Амон Котаро, не собирался больше участвовать в этом фарсе.
Он шел не разбирая дороги, думая о том, что не продержался на службе и месяца. Амон спрашивал себя, не предает ли он свое дело. И если на то пошло, каким решением предает больше - уйти или остаться.
Что-то вырвало его из задумчивости, он поднял глаза и увидел ее - Мурамацу-сан. Благообразная старушка мирно стояла на перекрестке. Это было похоже на знак свыше, ответ на его сомнения. В этот момент он ощутил спокойствие - все было правильно. От радости Амон даже предложил ей помочь с тележкой. Обратная дорога прошла за приятной беседой. Амон гнал мысли прочь, но беспокойство почему-то возвращалось. Мурамацу-сан шла домой из парка с нагруженной сверх всякой меры тележкой. Не странно ли?
Когда сквозь плотную ткань ее сумки начали проступать темные пятна крови - Амон не спутал бы их с другими - в голову пришла неуместная мысль: и все же это знак свыше. Несколько секунд он был совершенно спокоен.
Потом глаза милой старушки вспыхнули жадным огнем, взметнулось кагуне, и она бросилась на него.
Он сделал самое сложное – успел блокировать первый удар и нанес ответный, остановив атаку. Амон понимал, что следующий удар должен стать смертельным и... не мог решиться вот так, в один момент перейти невидимую черту – превратиться из жертвы в охотника. В убийцу. Отнять чужую жизнь и стать таким же, как они. Мгновение растянулось неимоверно, а он все не мог поднять куинке и нанести один единственный удар, хоть это и было просто, так ужасающе просто... Он так и не ударил – отлетел назад и со всей силы ударился спиной о стену. «Неужели это всё?» – успело мелькнуть в голове за секунду до того, как появился Мадо-сан и все действительно закончилось.
Амона трясло. Он чувствовал себя таким неуклюжим, таким глупым, таким нелепым... В который уже раз. Его обманули. Снова. Как он мог так попасться? Он откинул голову к бетонной стене и закрыл глаза, надеясь успокоить нервы, взять себя в руки и справиться наконец с постыдной слабостью в ногах.
Где-то глубоко внутри него, далекий приглушенный, но все еще слышный, заходился в неистовом хохоте гнусный голос.
«Ты повелся опять. Глупый маленький птенчик. Ты ничему не учишься. Ты мой, только мой».
«Нет, нет, проваливай, старый лжец!» – Он схватился за голову, будто мог руками вытащить оттуда неприятный голос. И открыл глаза. Совсем близко от него стоял следователь Мадо. Он нарочно склонился, вглядываясь в его лицо прищуренным глазом.
Амон отшатнулся от неожиданности и чуть не стукнулся затылком о ту же бетонную стену. Глаз внимательно изучал его лицо, рот кривился в непонятной усмешке: сейчас Мадо-сан напоминал сумасшедшего больше, чем обычно.
– Что-то сказал, Амон-кун?
– Нет-нет, простите. Это я сам с собой... – поспешил отказаться Амон, вспоминая, что же он там болтал.
Наконец Мадо сжалился и отпустил его взгляд, подошел к гульему телу, разглядывая останки, и, будто бы продолжая прерванный разговор, сказал:
– Не верь им, Амон-кун. Никогда не верь им. Они рождены убийцами. И чтобы жить рядом с нами, будут притворяться всегда, будут лгать. Они могут казаться добропорядочными гражданами: милыми старушками и славными детьми, юными девушками или простыми работягами – это всегда лишь маска, игра. Они надевают маски, когда выходят на охоту – и только тут они настоящие. Их жизнь, их суть – охота на людей. Все остальное – обман. – Его глаза сверкали удовлетворением охотника, взявшего хорошую добычу. Он почти с вдохновением осматривал свой трофей. – Они коварны, как черти. Им нельзя верить ни в чем, Амон-кун. С ними нельзя сомневаться. Никогда. Одно лишнее мгновение – и ты добыча, а не охотник. Помни об этом, мальчик. – Он снова странно захихикал. Видимо, отмечал, что сегодня у старой Мурамацу этот номер не прошел.
Мадо обошел тело вокруг и вернулся к Амону.
– Вставай, Амон-кун, – он протянул ему руку, все еще довольно хихикая. – Давай, иди вызови лабораторию, всех кого положено. А я пока присмотрю за этим сырьем для куинке, хе-хе.
Амон с трудом поднялся на подкашивающиеся ноги и пошел прочь от перехода, где его подкараулила коварная старуха, к свету.
«Он был прав, этот чокнутый Мадо. Не такой уж он псих, каким кажется. Просчитал все ее действия. Да и мои тоже, стоит признать. Неужели он прав и в остальном?»
Он вспомнил гуля, которого больше всего хотел бы забыть, того кто уничтожил все хорошее, что было у него в жизни. Так легко было поверить Мадо, думая о нем – он был непревзойденным лжецом. Так просто, так заманчиво. Но тот же гуль преподал ему самый ценный урок в жизни – нельзя быть слабым, глупым и наивным. Нельзя никому верить на слово, нельзя идти за авторитетом. Не то завтра окажешься соучастником злодейств, о которых и подумать не мог. Нет, он должен был во всем разобраться сам. Он больше не имел права слепо идти за кем-то, не зная дороги. Что бы он ни делал, он будет делать с открытыми глазами. Только так.
– Лаборатория? Это следователь второго класса Амон Котаро. У нас тут труп гуля, пришлите, пожалуйста, бригаду экспертов.
@темы: фик, Tokyo ghoul
). Зато Евросоюз и США выглядят здесь совершенно отвратительно.
